Иногда от тебя отрывают куски. Сначала медленно стягивают двуми пальцами кожицу, смотрят в глаза так искренне, будто спрашивают: "Тебе не больно?" и дальше продолжают тянуть, слегка клацая зубами. Руки у них дрожащие, нет-нет, это не твои ладони счастливчика, а их белые и с длинными пальцами, порой в кольцах.
Больно-больно. Порой жжет внутри чем-то странно-сладким. Раз. И вот уже часть тебя в чужом теле, они сразу же жрут, с наслаждением гурмана, хотя некоторые имеют свойство и кривиться. Странные. Ты целый кусок в глазища их, а им не нравится.
Это обижает. Вот уже минута и человек уходит. Распоясанной такой походкой по теплой улице, по солнечной стороне улицы.
-Куда же ты?
Ответ почему-то никогда не поступает. Может боятся, может им хватило. А ты сидишь с иглой размером в ствол дуба и штопаешь рану, превращая ее в ранище. Свыкнулся, шрам отстался, но он же не болит и черт с ним. Потом следущий кожу тянет. Ты думаешь, пусть берет, люблю же. Раз и вновь эта солнечная походка.
Сдамся на органы.
(с)Ди
Больно-больно. Порой жжет внутри чем-то странно-сладким. Раз. И вот уже часть тебя в чужом теле, они сразу же жрут, с наслаждением гурмана, хотя некоторые имеют свойство и кривиться. Странные. Ты целый кусок в глазища их, а им не нравится.
Это обижает. Вот уже минута и человек уходит. Распоясанной такой походкой по теплой улице, по солнечной стороне улицы.
-Куда же ты?
Ответ почему-то никогда не поступает. Может боятся, может им хватило. А ты сидишь с иглой размером в ствол дуба и штопаешь рану, превращая ее в ранище. Свыкнулся, шрам отстался, но он же не болит и черт с ним. Потом следущий кожу тянет. Ты думаешь, пусть берет, люблю же. Раз и вновь эта солнечная походка.
Сдамся на органы.
(с)Ди